Когда стали появляться первые сообщения вчера о его гибели, я сразу написала его другу, коллеге, журналисту Андрею Медведеву, чтобы узнать, жив Женя или нет.

И Андрей, зная, что Поддубный либо погиб, либо тяжелейше ранен, зная и то, что он мой друг и один из главных экспертов, спонсоров, помощников фонда Елизаветы Глинки, ответил:

ну, Женя братом мне был.

Говорите, чем помочь фонду. Буду вместо него.

Вот так. По-мужски. Взвалил мгновенно на себя ответственность, зная о всей сложности нашей работы, понимая, что есть задачи и дела, которые сам Поддубный пока решать не сможет…

А сам Женя, посмотрите этот репортаж, в реанимации, выбравшись из огня, испытывая чудовищную боль, не о себе думает, заботится о своих ребятах, о съемочной группе, которая была вместе с ним вчера.

— Сань, мне один говорит, что он погиб, другой — что ранен, — вдруг позвонил наш общий друг-спецназовец. — Якобы в курскую больницу доставили.

— Еду!

Большой новый корпус — его построили в ковид всего за один год. В реанимации лежат раненые от украинских обстрелов — гражданские. Заходим в одну из палат.

— О, доехал, — приоткрывает Евгенич глаза и в первую очередь спрашивает. — Сань, что со Стасом и Рубеном?

— Все в порядке, живы-здоровы.

— Мы очень рады, что вы живы, — говорит врио замгубернатора Курской области Андрей Белостоцкий.

— Я и сам очень рад этому обстоятельству, — находит в себе силы шутить Поддубный. — Поможешь моим где-нибудь расселиться?

Даже на реанимационной койке продолжает думать о своей съемочной группе.

Репортаж целиком по ссылке