Когда мы с Глебом Глинкой и Александром Парфеновым после гибели Доктора Лизы решили учредить фонд имени Елизаветы Глинки, я в ожидании регистрации от Минюста, брала армейский термос, делала бутерброды и каждый вечер обходила улицы вокруг подвала на Пятницкой.

Отыскивала тех бездомных, кому помогала Лиза, кормила, вещи теплые передавала. Так мы и познакомились с Димой.

Вчера на Ордынке его встретила, подаяние у храма просил. Пока разговаривали, новостями обменивались, приехала патрульная машина. Два полицейских решительно направились к Диме, я не менее решительно встала в боевую стойку, готовясь его защищать.

— Мы же уже говорили, уходите быстро отсюда, — зловеще начали они.

— Что, мешаю, жалуются на меня?

— Да при чем тут это? Замерзнете ведь до смерти, четвертый час в сугробе сидите. Давайте мы Вас до вестибюля метро проводим. Найдем место, где тепло, где согреетесь и мешать никому не будете.

Я помню, как лет 10 назад полиция с бездомными коммуникацию выстраивала посредством дубинки и электрошокера.

Когда я встречаю полицейских, обращающихся к бездомным на «Вы», врачей скорой помощи, без вопросов забирающих бездомных с нашей помойки для экстренной госпитализации, всех наших помощников и дарителей, которые еще недавно просили — только не отдавайте мои вещи БОМЖам, а сейчас приносящих обувь и теплые куртки именно для бездомных, я в очередной раз восхищаюсь той работой, которую делала Доктор Лиза. Не только своими руками, перевязывая гнойные раны, раздавая горячий суп, собирая теплые вещи для бездомных, покупая им билеты домой.

Восхищаюсь той работой, благодаря которой с каждым днем менялось отношение к бездомным.

Благодаря которой такие бездомные, как Дима, могут пережить много-много зим на улице.