параллельно подбивает отчеты по итогам работы на землетрясении в Сирии, принимает новые заявки от детской больницы и роддома в Луганске, выбивает скидки от поставщиков медицинского оборудования, договаривается о приеме психотерапевта для раненого мальчика…

За соседним столом я сверяю данные для ежегодного отчета в Минюст, оплачиваю счета, отвечаю на обращения и просьбы о помощи, пишу тексты для соцсетей и заявку для присоединения к новой платежной системе…
А вокруг нас кипит настоящая жизнь.

Медики собирают укладку, чтобы ехать на вокзал.

Добровольцы уже упаковали хлеб и заканчивают разливать суп для бездомных. Галя выдает продуктовые наборы, Ира утешает плачущую маму Машу. Мина и Сережа таскают из газельки пакеты с гречкой и подгузники, девочки отбирают из одежды и обуви нужное по размерам для наших раненых детей. Они обнимаются при встрече, смеются, подкалывают друг друга, обмениваются новостями, словом, готовятся к выезду на вокзальную помойку к бездомным.

— Володь, — скулю я, — я не хочу больше отчёты. Я на вокзал хочу бездомных кормить…
— Все хотят. Сиди и работай. Не мешай детям. Дети справятся без нас.

И тут я понимаю, что же мне в последнее время напоминают наши с Володей трудовые будни в фонде. Жили были дед и баба. И была у них ку…
Куча добровольцев.

Друзей, помощников. Замечательных, отважных, добрых, талантливых людей. И именно они тянут всю ту работу, которая, по большому счёту, больше не требует нашего с Володей неусыпного внимания и контроля. Они справятся без нас.

А мы с Володей чувствуем себя настоящими пенсионерами, вырастившими детей и воспитывающими внуков. Я вяжу шарфы и шапки (пишу отчеты и оплачиваю счета), Володя копается в огороде (выбирает наиболее выгодные предложения и цены для закупки гуманитарки).
А дети и внуки за нас работают.

Но как же хочется на вокзал к бездомным, в хоспис наш в Козлово, в Луганск самим помощь довезти для роддомов…

Рано нам на пенсию. Да, Володь?