Нас критикуют за помощь фонду от олигархов и за то, что рука у нас поднимается принимать пожертвования по 10-15 рублей от людей, которым лучше бы сам фонд помогал. За помощь правых политиков, левых, оппозиционных, за любую помощь от любых чиновников. За то, что в фонде мне помогает одна украинская мама раненого ребенка «с недопустимым акцентом», за волонтеров из Армении, Азербайджана, Донецка, Египта, Палестины.

Один мой знакомый светский журналист возмущался вчера, что мы от одного известного военного корреспондента деньги на лечение детей Донбасса постоянно принимаем.
— Послушай, — отвечаю, — а что ты знаешь о моей работе? Ты знаешь, что самое невыносимое в ней — не иметь возможности помочь. А в последнее время я отказываю каждому второму.
Я. Не. Могу. Помочь.

И выбирать мне приходится не от КОГО помощь принять, выбираю я из бедных, больных и бездомных самых нищих и нуждающихся, а остальным отказываю.
И отправить мне этих людей некуда — ты знаешь, сколько волонтеров, сотрудников, руководителей благотворительных фондов уехали из страны, те, кто раньше тоже кормил бездомных или помогал тяжелобольным детям? Ты сам в этом году окончательно переехал в Армению, но со мной беженцам Нагорного Карабаха не помогал. «Некогда, Наташ, — говорил, — ты не представляешь как я занят переездом, но я могу показать тебе пару потрясающих кофеен в Ереване и лавандовым рафом угостить».

А тот военный корреспондент уже много лет помогает нам выстраивать работу во всех горячих точках, я не только про пожертвования на лекарства для пострадавших, протезы для раненных и оборудование для врачей говорю, за которые его, кстати и родители, и врачи всегда искренне благодарят.
Я про логистику, связи, списки необходимого, доставку гумгрузов, борты МЧС и Минобороны, от которых эта доставка груза и выживание людей зависят. А ты можешь помочь мне выстроить логистику разве что до лучшей кофейни в Ереване, чтобы доставить мне лавандовый Раф.
Я выживу без рафа, спасибо. А вот без его помощи и советов я и половины работы в зонах войны и ЧС не сделала бы, я не доставила бы грузы или вернулась раненой. Или того хуже.
— Понял, Наташ. Я перейду на тыквенный латте, — попытался он пошутить. А потом добавил, — я и правда этого о твоей работе не знал. Можно, когда буду в Москве, с вами на вокзал бездомных кормить поеду?
— Лавандовый раф им привезешь — возьмем, — попыталась пошутить я.