Мы этот день всегда ждали с нетерпением весь год, прямо с 21 февраля ждать начинали, ведь он был необычнее, веселее, искромётнее, чем любой Новый год. И праздновать день рождения Петровичей мы начинали уже 15 февраля, в день рождения Сергея Петровича Куркова, ближайшего друга Лизы, врача-онколога фонда, который умер от остановки сердца летом прошлого года…

«Когда нам весело, то весело всем вокруг, прости нас Господи, но мы шумные очень.
— Сестра, ты дура. — так обычно Петрович комментирует, когда боится за меня, но всегда идёт со мной. А ещё мы любим танцевать. И мы обязательно будем танцевать», — пишет Лиза в ЖЖ про эти дни.

И я каждый год перед её днем рождения обязательно перечитываю Живой Журнал, чтобы за этими неизбежными тоской, болью, потерей, горем, беспомощностью не забыть о важном и настоящем.

О том, как шумела, гуляла и гудела вся Пятницкая целую неделю. Как мы с Коляном плели для Лизы венок из мимозы и искали для Петровича боа обязательно из белых перьев. О корзинке с ландышами, которую Лизе присылал Ставр и о том, как любила она именно белые цветы. О плясах до утра и о том, как отплясав, Петровичи закуривали одну сигарету на двоих. И снова пускались в пляс. О спорах до хрипоты, об очереди из гостей, которые просто не помещались в крошечном нашем подвальчике, о неизбежной смене шпилек на тапочки под утро, когда уже ноги не держали.
О наших любимых и настоящих Петровичах.
О нашей Лизе.

Как бы не пытались сейчас преобразить ее в рядового общественного деятеля, кто бы ни писал о ней, как о партийном функционере, никакие улицы и станции метро Доктора Лизы, бюсты и ордена в ее честь у нас настоящую нашу Лизу не отнимут.
Она была самым жизнелюбивым человеком, которого я знала, и этим жизнелюбием она заряжала всех вокруг.

Хочется очень, чтобы все, кто только узнал об Елизавете Глинке, знакомились именно с ней через ее Живой журнал, а не через хвалебные очерки или опубликованные кастрированные биографии.